«Я сказала ему: «Нет!» (2)Я так и продолжала работать моделью: постоянно ездила на различные кастинги, участвовала в фотосессиях. Однако потом мне стали ненавязчиво предлагать «всего лишь сопровождать солидных бизнесменов». Я отказалась один раз, второй. Ну а в третий раз я попала на такие «смотрины» обманом. Мне сказали, что некий банк подыскивает себе лицо для рекламы. Я приехала по указанному адресу чуть раньше назначенного времени. Мне предложили подождать в холле. Через некоторое время начали приходить модели, о репутации которых мне было очень хорошо известно. Как только появился представитель агентства, я в ярости кинулась к нему: Через пару недель случай повторился. Когда все девушки ушли, то меня попросили задержаться. Я обрадовалась, но, как оказалось, преждевременно. В кабинете сидел мужчина лет пятидесяти. Светлана, меня зовут господин Сулейман. Готов предложить вам место моего личного секретаря. В дальнейшем смогу доверить вам управление одного из своих магазинов. Я купилась и воодушевленно закивала головой. Господин Сулейман, между тем, продолжил: А сейчас мы должны поехать на очень важную встречу. Если мне удастся заключить сделку, 10% - ваши. Мы поехали на его «Porshe». Следом за нами – джип с охраной. Господин Сулейман вышел из машины и отсутствовал минут тридцать. Когда вернулся, то сообщил, что заключил сделку, а свои деньги я получу завтра. Господин Сулейман был вынужден остановить машину. На следующий день, стоило мне вернуться из школы, вижу, стоит машина его охранников. Тут же раздался телефонный звонок. Мой номер телефона он мог узнать только лишь в агентстве. И я приняла решение: с карьерой модели покончено. Но господин Сулейман так и продолжал обрывать телефон. Маме я доложила только то, что ушла из модельного бизнеса. Она была недовольна: «Зачем же я тогда за него платила, каждый раз переживала, когда ты задерживаешься? Да у тебя только ветер в голове. Я думала, что ты сможешь сама себе оплатить учебу в ВУЗе, а ты на все наплевала!». Я молчала до тех пор, пока директор агентства сам не позвонил моей маме и не попросил оказать на меня влияние. В этот вечер дома был скандал. Мне пришлось рассказать всю правду про господина Сулеймана. Тут же мама заявила, что моей ноги больше не будет в этом агентстве, и, если они хоть раз еще позвонят, она им все выскажет. Я не буду осуждать тех девочек, которые охотно оказывают подобного рода услуги. Всем хочется иметь машину, квартиру, бизнес. Но я не верю, что они счастливы, живя такой жизнью. Пару лет назад я увидела девушку: красивую, высокую вызывающе одетую и накрашенную. Она шла прямо на меня. А рядом с ней был какой-то смарчок, по-хозяйски обнимая ее за талию. Я узнала её. Когда-то мы вместе ездили с ней в Париж на показ моды. Светка, привет! Я так за тебя рада. Какая ты молодец – актриса! И тут ее спутник раздраженно скомандовал: «Хватит лясы точить, пошли уже». И моя знакомая, обронив лишь «пока», побежала за мужичком. Она несколько раз обернулась, и я была поражена тем, насколько в ее глазах светилась тоска. Я всю дорогу обратно убеждала себя в том, что насильно её под «этого» никто не подкладывал. Она пошла добровольно, сделав осознанный выбор. Однако мое сердце так и продолжало сжиматься от жалости. Любовь за деньги – я так точно не смогу. Ведь сколько раз я могла выйти замуж за любого из своих богатых поклонников, которые буквально окружили меня после выхода киноленты «Благословите женщину». Свой выбор я остановила на начинающем актере Владимире Яглыче. Наше знакомство произошло уже после того, как я поступила в Щукинское училище. Владимир учился на курс старше, и мы постоянно пересекались в общих компаниях, встречались в коридорах. Но симпатия возникла не сразу. Возле него всякий раз была какая-то красотка, а я думала только лишь об учебе. Буквально целые сутки я отдавала себя занятиям. До обеда была на лекциях, потом бежала в класс хореографии, а оттуда уже на уроки вокала и речи. Поздними вечерами мы репетировали различные этюды. Однако, даже, несмотря на такой жесткий режим, я все равно продолжала набирать вес. Этот досадный процесс начался после вступительных экзаменов, превратившихся для меня в сплошной нервный срыв. Я сразу же подала документы во многие ВУЗы. В большинстве мне сразу же отказали, но в «Щуке» дали шанс. Перед самым последним и решающим испытанием ко мне подошел наш куратор: «Света, советую вам на последний конкурс прийти в чем-то воздушном, светлом. Обязательно наденьте высокие каблуки и разучите новую басню. Та, которую вы рассказываете, вас не особо красит». До конкурса оставалось совсем мало времени. Денег в кошельке – тоже. Я очень долго носилась по рынку в поисках того самого «светленького и воздушного». Наконец, выбрала голубенькое платье выше колен на тоненьких бретельках. Главой комиссии был сам Владимир Этуш, а рядом с ним восседал весь преподавательский состав, среди которого были весьма значимые лица. Нас запускали пятерками. Мой выход был последним. Я вся тряслась и тут, еще одно несчастье, одна из бретелек фактически оторвалась и держалась на одной ниточке. Если и эта нить порвется, то я буду стоять, как Свобода на баррикадах с обнаженной грудью, прямо как на известной картине. И тут меня прошиб пот: занимаясь постоянными поисками наряда, я забыла выучить басню. Пытаюсь запомнить ту, которую рассказывает в это время другой абитуриент. И вот наступает моя очередь. Начинаю читать отрывок из «Олеси» Куприна, а мысли только об одном: «хоть бы бретелька не оторвалась». Затем я должна была рассказывать басню. Начинаю: «Собака, Лев с Лисой в соседстве. Нет, - сама себя обрываю, - там же еще заяц должен быть! Или волк? Я вспомню, я просто нервничаю. А можно сначала?» И тут же начинаю снова: «Собака, Лев и Волк…» Заканчиваю первую строчку и бодро так говорю: «Не знаю, что и как, зачем, но…» - опять сбиваюсь. «Ай-ай, опять чего-то я не то. Не помню, кто кого поймал». Опять начинаю все заново. Вижу, что комиссии уже плохо удается скрывать улыбки. Когда на четвертый раз я, наконец-то, дочитала басню до конца, то члены комиссии буквально хохотали во весь голос. Конечно, меня приняли. Ну как такого клоуна было не принять? Я буквально умирала от счастья, когда увидела свою фамилию в списке студентов. Училась я в «Щуке» с огромным удовольствием. Единственное, что беспокоило, так это моя фигура. «Тростиночка» уходила в прошлое. Да здравствует «Пышечка»! Мама даже отвела меня к эндокринологу, которая лишь пояснила, что из-за пережитого на вступительных экзаменах нервного потрясения, мой организм дал сбой. Конечно, она сказала, что я молоденькая, и сильная, и что, скорее всего, всё должно само прийти в норму. Если за полгода ситуация не нормализуется, то она выпишет мне медикаменты. Через два месяца я по-прежнему была полненькой. И это хорошо! Ведь если бы было иначе, навряд ли я получила бы свою роль у Говорухина. Как-то раз я спешила на урок хореографии, как меня в коридоре останавливает какая-то женщина и спрашивает:
- Вы Светлана Ходченкова? – при этом она окидывает меня одобрительным взглядом. – Меня зовут Лидия Сергеевна, я являюсь ассистенткой по актерам Станислава Говорухина. Хотим пригласить вас на пробы. Претендовала я на роль младшей сестры основной героини. Но стоило только мне зайти, как я услышала: «Лида, это что, четырнадцатилетняя девочка. Вы мне кого привели-то?». Потом он подумал и говорит, на этот раз уже мне: Ну, раз вы все равно пришли, то давайте уже поговорим. Разговаривали прямо. Говорухин задавал вопросы: где я учусь, чем занимаются мои родители, а я, потупив взгляд, только отвечала: «В Щуке… Моя мама работает маляром, отца нет». Как в этом зажатом существе, то есть во мне, Говорухин смог разглядеть главную героиню его фильма, мне до сих пор не сильно понятно. Прошла неделя, и меня снова позвали на, так сказать, смотрины. Сначала полная тишина… Потом Ломер Бидзинович Ахвледиани, главный оператор, воскликнул: «Вот она, наша Вера!». Пробы продолжались несколько дней. Я снималась в разных костюмах. Менялись и партнеры. На прощание, Лидия Сергеевна сказала, что они обязательно мне позвонят. Самая страшная пытка – это неизвестность. Так прошла одна неделя, после чего я сама позвонила Лидии Сергеевне. |